Идеальная чайка

17 мая. Советский цирк умеет делать чудеса

В Гоголь-центре на прошедших выходных состоялась очередная премьера. Слава богу, все артисты были одеты (в отличие от "Машины Мюллер"). Но это, пожалуй, единственное достоинство спектакля. "Пастернак. Сестра моя - жизнь" (pasternak) - это первая часть проекта "Звезда", который расскажет о пяти поэтах Серебряного века, и который будут воплощать в жизнь разные режиссёры. Больше всех повезло Ахматовой и Маяковскому - их воплотит сам Серебренников. Про жизнь и творчество неоднозначного поэта Кузмина расскажет латышский режиссёр Владислав Насташев. Есть большая вероятность, что он сделает это хорошо, так как уже хорошо поставил в Гоголь-центре "Митину любовь" по Бунину и "Без страха" по Фассбиндеру. Антон Адасинский (известный по роли Мефистофеля в фильме Сокурова "Фауст") назначен ответственным по Мандельштаму. Тут ситуация неопределенная: вероятность успеха 50/50.

А вот Пастернаку точно не повезло: он достался Максиму Диденко. Этот молодой и "модный" (в определённых кругах) режиссёр очень увлекается танцами, плясками, акробатикой, громкими звуковыми и яркими визуальными эффектами. Его творчество полностью соответствует старой английской пословице: "if all you have is a hammer, everything looks like a nail". Соответственно, что бы ни ставил Максим, "Идиота" в театре Наций или "Пастернака" в Гоголь-центре, у него все равно получается "Конармия". То есть, что-то очень громкое и бессмысленное. Бессмысленное, потому что режиссёр пытается затолкать в спектакль так много всяких символов, метафор и гипербол, что они начинают вываливаться во все стороны, как вещи из переполненного шкафа.

Большинство стихов Пастернака у него исполняют три девицы, и делают это они в виде песнопений под монотонную музыку. При этом программное стихотворение "Гул затих, я вышел на подмостки" читает с грузинским акцентом актёр Никита Кукушкин, загримированный под Сталина. В ходе спектакля Никита также курит трубку, собирает макеты грибов с чучелом белочки на плече, делает вид, что ловит рыбу и играет с огромным воздушным шаром, раскрашенным под глобус. 

Помимо Сталина в спектакле фигурирует ещё один отрицательный герой с накладным животом, который тоже все время курит, но не трубку (как Сталин-Кукушкин), а сигарету. Иногда он носит по сцене чучело дохлой лисы. Кого он символизирует, мы не поняли. В конце спектакля человека с накладным животом и Сталина хоронит в подполе маленький мальчик, изображающий Пастернака в детстве. 

Моё самое любимое стихотворение (про любовь мужчины к женщине) "Сними ладонь с моей груди, мы провода под током" читает почему-то женщина, причём совсем немолодая. Ещё все актёры постоянно залезают на цирковой шест, закреплённый в центре сцены, причём иногда они делают это вверх ногами. Одна из самых длинных сцен спектакля заключается в том, что на шею к мужчине, изображающему Пастернака среднего возраста, забираются женщина и мальчик и пьют прямо на шее чай. Наблюдая за этим акробатическим этюдом, я думала, конечно же, не про поэзию, а про то, как тяжело мужчине так стоять, и как, наверное, он проклинает режиссёра и его креатив.

А ведь жизнь Пастернака настолько увлекательна сама по себе, что было бы достаточно просто рассказать про его отношения с женщинами (две официальные жены и одна неофициальная последняя любовь с трагической судьбой). Тогда и название спектакля было бы оправдано, а так получилась не "сестра моя - жизнь", а какой-то советский цирк.