Идеальная чайка

20 июня. Это странное место Kamchatka

В прошедшие выходные все модные театралы Москвы отправились на гастроли барселонского театра Kamchatka (cat), работающего в формате site specific (адаптация спектакля к конкретной локации в каждом городе) и активно вовлекающего в действие зрителей (а, как известно, когда зрители начинают контактировать с артистами, перформанс превращается в хэппенинг). Нам предстояло увидеть представление Fugit, что в переводе означает "побег", в пространстве бывших типографий на улице Правды. 

В анонсе было обозначено, что "основная тема спектакля — побег и путешествие в поисках лучшего мира, свободы и нового дома для тех, чей дом был разрушен". В общем, про беженцев.

Нас собрали около железных ворот, ведущих в недра заброшенной промзоны. Каждому на грудь прицепили деревянную прищепку, как я потом поняла, для того, чтобы отличить зрителей (заплативших по три тысячи за билет) от других посетителей этого страшного места. 

Пройдя ворота, мы оказались во дворе. Там было человек семь плохо одетых испанцев. Одна женщина упаковывала книги в чемодан. Другая женщина сидела на кровати, стоящей на крыше мусорного бака, и складывала постельное белье. Мужик на пожарной лестнице слушал патефон. Наконец, они всё собрали, схватили чемоданы, и бегство началось. Зрителей разделили на две группы, подруга, с которой я пришла, естественно, оказалась не в моей. Мне стало одиноко. Видимо, это было частью замысла.

Сначала мы долго скитались по коридорам заброшенных цехов и складов. Особо прикольно было читать таблички на дверях по ходу нашего движения: "Школа мастера Ши Ян Бина", "Зона таможенного контроля" и загадочная "Частным лицам пресса и вакумники (??) не продаются". Что такое "вакумники" и почему не продаются? 

Наконец, мы попали в небольшую комнату, где всем выдали резинки (которыми перевязывают пачки банкнот). Потом артисты достали из карманов свои паспорта Евросоюза и предложили нам также предъявить документы. Некоторые зрители попытались откосить и достали права или просто какие-то бумажки. Артисты отобрали у них сумки, нашли там паспорта и заставили все-таки поднять над головой подлинный документ. После этого нас таким же образом попросили достать мобильные телефоны, примотать их резинкой к паспорту и сдать мужчине с чемоданом. Он закрыл чемодан и ушёл. Многие зрители начали нервничать, но я поняла, что всё в порядке, так как на стене висела табличка: "На объекте ведётся видеонаблюдение".

Тем не менее, после этого момента мы перестали быть пассивными наблюдателями, и у нас появилась мотивация не отставить от испанцев, сваливающих с нашим имуществом.

Следующий драматический момент наступил, когда мы выбежали в небольшой переулок, по которому медленно ехала машина ППС. Менты повернули головы и стали внимательно наблюдать за испанцами, которые в теплых зимних пальто бежали куда-то с чемоданами. Когда за испанцами появилось еще человек двадцать, машина развернулась, менты подъехали к нам и спросили: "Чё бегаем?". Испанцы, кстати, быстро сориентировались и показали нам путь на помойку, где мы спрятались от ментов. Прятаться приходилось, сидя на паллетах на земле. Было неудобно. Всё для того, чтобы мы почувствовали, как тяжело беженцам. Испанцы не учли, что мы на втором курсе университета были на картошке. Там даже паллет не было, сидели прямо на грядках. А жили мы в бараках, зубы чистили у колонки во дворе, и мыться нас возили раз в неделю в колхозную баню. Для того, чтобы совершить оттуда побег, мне пришлось специально заболеть бронхитом. 

Как мне потом рассказала подруга, во время наших странствий по помойкам испанцы завели их группу в подвал и предложили разделить на всех чёрствую горбушку хлеба, завёрнутую в какую-то подозрительную тряпку. Она, конечно, из уважения к артистам взяла кусочек, но есть не стала и незаметно спрятала его в карман.

Следующим нашим испытанием была поездка в кузове грузовика без освещения и вентиляции. Кузов был абсолютно пустой, только на полу валялись какие-то простыни. Некоторые зрители сели на них, я принципиально стояла и держалась руками за раскаленный металлический потолок (на улице было +30). Пока машина минут десять возила нас кругами по территории промзоны, среди зрителей возникла острая политическая дискуссия о том, кто виноват, что беженцы в душных трюмах кораблей или в таких же грузовых фурах бесконечно страдают по пути в благополучную Европу.

После того, как вспотевшие зрители выбрались из грузовика, испанцы начали всех, включая себя, обливать водой из канистр. А завершилось путешествие тем, что нам надели чёрные повязки на глаза и за руки повели во дворик, где играла медитативная музыка. По всей видимости, дворик обозначал конечную цель путешествия - обеспеченный Запад. Там нас усадили на стулья и бросили на произвол судьбы. Я, естественно, одела повязку так, чтобы через неё всё было видно. Поэтому, как только артисты нас покинули, я сразу побежала искать, где они бросили наши паспорта и мобилы. А менее самостоятельные зрители ещё долго сидели в повязках на глазах и всё ждали, что кто-то их освободит...

В общем, как пел бессмертный Цой в песне "Камчатка":

... Я не вижу здесь их,

Я не вижу здесь нас,

Я искал здесь вино, 

А нашёл третий глаз ...

Ну и пусть.