16 апреля. Декомпозиция Тургенева
В Театре Наций прошла премьера очередной фантазии Дмитрия Крымова. Те, кто следят за творчеством режиссёра, знают, что в своей "Школе драматического искусства" на Сретенке он фантазирует на темы Шекспира, Гоголя, Чехова и Островского. На сцене Театра Наций он импровизировал по мотивам творчества Тургенева и назвал свою импровизацию "Му-Му".
Один из моих театральных соратников прислал мне недавно ссылку на статью молодого и экстремального критика, который заявляет, что "современный театр ... скорее про впечатление, чем сообщение, и про создание некоторых свободных пространств, в рамках которых фантазия и мышление зрителя способны сами генерировать разнообразные смыслы и эмоции". Вот на спектакле Крымова моё сознание по полной программе пыталось генерировать смыслы из того, что происходило на сцене.
А на сцене прекрасный актёр Алексей Свертков в ватнике, сапогах и с ружьём пытался прочитать тургеневский текст про волшебную русскую природу, про охоту на вальдшнепов, про охотничьих собак, про туман на рассвете и про теплую ночь в степи у костра, но ему постоянно мешали остальные персонажи спектакля. Во-первых, девочка Маша (она же Му-Му), которая, как и все современные дети, вела себя плохо, требовала айпад и игровую приставку, дерзила взрослым и откручивала голову убитой на охоте утке. Во-вторых, Полина Виардо, которая бегала за ним, как за Тургеневым, говорила только по-французски, критиковала ватник и резиновые сапоги и в конце концов увезла его во Францию. В третьих, мешала какая-то непонятная пани Гржибовская (якобы польская актриса восьмидесяти лет) в красном спортивном костюме. Какое отношение она имеет к Тургеневу, мы так и не поняли.
Единственный человек, который никому не мешал, был глухонемой Герасим. Он тихо сидел в углу сцены и что-то постоянно жевал. Его уникальным конкурентным преимуществом была огромная механическая рука, которой, например, он мог отжать всю кровь из убитой дичи. Дичи, кстати, в спектакле было много. Помимо десятка искусственных собак и двух настоящих овчарок, там была ещё механическая белка, которая поднималась к потолку по отвесной стене, лошадка, кролик и очень много разных убитых птиц, постоянно падавших с потолка, даже во время романтического танца Тургенева с Виардо.
Про лошадку надо сказать отдельно. Она фигурирует в эпизоде с ночным костром. Сначала Вертков подробно рассказал публике, как в театре можно правдоподобно изобразить костёр в свете последних требований к пожарной безопасности. Он открыл в центре сцены люк, там появилось устройство искусственного пламени из шелка, начал работать вентилятор, откуда-то возник дым, переливалась огоньками электронная головешка, в столбе света от костра взлетали искры из блестящей бумаги, и в этот момент к костру подошла лошадь. А Вертков-Тургенев стал читать отрывок, скорее всего из рассказа "Бежин луг": "около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь, добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Иногда, когда пламя горело слабее и кружок света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась..."
Но, как это часто бывает в жизни, всё хорошее очень быстро заканчивается: внезапно зажёгся свет, искусственный огонь отключили, а живая лошадка превратилась в чучело на железной треноге. В моем мышлении возник один смысл и одна эмоция: захотелось поехать на природу и перечитать Тургенева. Есть гипотеза, что за десятки лет, прошедших с момента изучения его в 6 классе школы, моё восприятие ночи в степи точно изменилось.
А Му-Му Герасим всё-таки убил. Даже у гуманиста Крымова.
В Театре Наций прошла премьера очередной фантазии Дмитрия Крымова. Те, кто следят за творчеством режиссёра, знают, что в своей "Школе драматического искусства" на Сретенке он фантазирует на темы Шекспира, Гоголя, Чехова и Островского. На сцене Театра Наций он импровизировал по мотивам творчества Тургенева и назвал свою импровизацию "Му-Му".
Один из моих театральных соратников прислал мне недавно ссылку на статью молодого и экстремального критика, который заявляет, что "современный театр ... скорее про впечатление, чем сообщение, и про создание некоторых свободных пространств, в рамках которых фантазия и мышление зрителя способны сами генерировать разнообразные смыслы и эмоции". Вот на спектакле Крымова моё сознание по полной программе пыталось генерировать смыслы из того, что происходило на сцене.
А на сцене прекрасный актёр Алексей Свертков в ватнике, сапогах и с ружьём пытался прочитать тургеневский текст про волшебную русскую природу, про охоту на вальдшнепов, про охотничьих собак, про туман на рассвете и про теплую ночь в степи у костра, но ему постоянно мешали остальные персонажи спектакля. Во-первых, девочка Маша (она же Му-Му), которая, как и все современные дети, вела себя плохо, требовала айпад и игровую приставку, дерзила взрослым и откручивала голову убитой на охоте утке. Во-вторых, Полина Виардо, которая бегала за ним, как за Тургеневым, говорила только по-французски, критиковала ватник и резиновые сапоги и в конце концов увезла его во Францию. В третьих, мешала какая-то непонятная пани Гржибовская (якобы польская актриса восьмидесяти лет) в красном спортивном костюме. Какое отношение она имеет к Тургеневу, мы так и не поняли.Единственный человек, который никому не мешал, был глухонемой Герасим. Он тихо сидел в углу сцены и что-то постоянно жевал. Его уникальным конкурентным преимуществом была огромная механическая рука, которой, например, он мог отжать всю кровь из убитой дичи. Дичи, кстати, в спектакле было много. Помимо десятка искусственных собак и двух настоящих овчарок, там была ещё механическая белка, которая поднималась к потолку по отвесной стене, лошадка, кролик и очень много разных убитых птиц, постоянно падавших с потолка, даже во время романтического танца Тургенева с Виардо.Про лошадку надо сказать отдельно. Она фигурирует в эпизоде с ночным костром. Сначала Вертков подробно рассказал публике, как в театре можно правдоподобно изобразить костёр в свете последних требований к пожарной безопасности. Он открыл в центре сцены люк, там появилось устройство искусственного пламени из шелка, начал работать вентилятор, откуда-то возник дым, переливалась огоньками электронная головешка, в столбе света от костра взлетали искры из блестящей бумаги, и в этот момент к костру подошла лошадь. А Вертков-Тургенев стал читать отрывок, скорее всего из рассказа "Бежин луг": "около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за черту того круга быстрые отблески; острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь, добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Иногда, когда пламя горело слабее и кружок света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась. Только слышно было, как она продолжала жевать и отфыркивалась..."
Но, как это часто бывает в жизни, всё хорошее очень быстро заканчивается: внезапно зажёгся свет, искусственный огонь отключили, а живая лошадка превратилась в чучело на железной треноге. В моем мышлении возник один смысл и одна эмоция: захотелось поехать на природу и перечитать Тургенева. Есть гипотеза, что за десятки лет, прошедших с момента изучения его в 6 классе школы, моё восприятие ночи в степи точно изменилось.
А Му-Му Герасим всё-таки убил. Даже у гуманиста Крымова.
Комментарии
Отправить комментарий