Идеальная чайка

21 октября. А ну-ка, девушки - 2

Посмотрев два европейских спектакля на фестивале "Территория", я поняла, что театральная Европа явно находится в поиске новых смыслов: им уже мало стандартных историй про любовь, дружбу и деньги. Обязательно надо превратить спектакль в политинформацию с элементами документального и социального театра, причём происходить всё должно на помойке. Если в первой постановке (devushki_1) нас пытались вовлечь в дебаты на тему границ и демократии, то вторая ("Сострадание. История одного оружия" легендарного берлинского театра Шаубюне) была про беженцев и автомат Калашникова (maschinengewehrs). 

В начале спектакля свою историю рассказала чёрная девушка из Бурунди, которую удочерила бельгийская семья. Девушка была из племени хуту, которые боролись против тутси. В результате все её родственники погибли, а ей повезло, она уехала с приёмными родителями в Бельгию, стала артисткой и теперь ездит по фестивалям и рассказывает свои жуткие африканские истории.

Потом на сцене (кстати, сплошь заваленной мусором) появилась белая девушка постарше и также рассказала историю, как в начале девяностых она поехала с миссией "Teachers in conflict" в Конго и стала свидетельницей кровавого конфликта хуту и тутси. Часть монолога она произносила с автоматом Калашникова в руках.

Ну, что я хочу сказать европейцам: автомат Калашникова всех советских девочек и мальчиков учили собирать и разбирать на скорость на уроках НВП (начальная военная подготовка), поэтому этим нас точно не удивишь. Признаюсь честно: мне пострелять из Калашникова не удалось. Но зато стреляла из пистолета Макарова на военной кафедре в университете и, вообще, являюсь лейтенантом запаса ПВО.

В начале девяностых в Конго мы не ездили, у нас в России были свои войны солнцевских хуту и люберецких тутси. А ездила я, например,  в Стерлитамак. Было это морозной зимой, прилетели мы с коллегой-мужчиной в Уфу, потом ехали 130 километров по плохой дороге в полной темноте. Гостиниц тогда в Стерлитамаке не было, поэтому поселили нас в обычную квартиру в обшарпанной хрущёвке. Хорошо хоть спальни были отдельные, но туалет и ванна - одни на двоих. Поэтому в душ я ходила полностью одетой. Завтракали мы на кухне, за столом, покрытым липкой клеёнкой в цветочек. Там можно было вскипятить чай в алюминиевом чайнике и съесть бутерброд с жирной свиной колбасой. Во время завтрака зловещий голос из радио сказал, что "сегодня в Стерлитамаке минус тридцать два, ветер северный, режим работы два (??)".

Утром нас повезли на завод, который был целью командировки. По улицам ходили башкиры, причём все мужчины были в черных шубах из искусственного меха и меховых кепках. Я спросила водителя, почему все мужчины в шубах. Он сказал: "в пальто холодно". Тогда я спросила, что такое "режим работы 2". Он объяснил, что поскольку в Стерлитамаке находится одно из крупнейших предприятий по выпуску каустической соды, а сам город расположен в низине, в случае определённого направления ветра все выбросы идут на город. "Режим 2", это когда детей в школу ещё отпускают, но на улице лучше долго не гулять. Мы, в общем-то, и не собирались, -32 всё-таки. Я спросила, что делать, если объявят "режим 3". Водитель сказал, что лучше сразу сваливать.

Так что мы приглашаем коллег из Шаубюне к нам на Урал. Уверена, что они наберут там материала на несколько спектаклей. Заодно пообщаются со своими братьями-европейцами. Ведь Стерлитамак это тоже Европа, только в меховой кепке.