9 октября. День Седьмого ноября — красный день календаря.
Мы вышли в соседнее помещение. Там ходили два царя Николая: один совершенно чёрный (даже лицо было покрашено чёрной краской), а второй - совершенно белый. Спустя какое-то время они перешли в другой зал, где к ним присоединились две женщины в белых платьях, видимо, императрицы Александры. Цари читали отрывки из дневников Николая II о том, что большевики не дают ему видеться с супругой.
В соседнем зале начался какой-то шум, и мы перешли туда. Там люди в мундирах громко били в барабаны и пели под это сопровождение строки из поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо". Стало понятно, что полтора часа я не выдержу, а водитель должен был подъехать именно через полтора часа. К счастью, мы отыскали маленькую тихую комнатку, в которой своими воспоминаниями о юности Таганки делился Вениамин Смехов. Он рассказывал антисоветские анекдоты и другие душевные истории. К сожалению, этот эпизод спектакля длился всего 10 минут. Моя мама так расчувствовалась, что подошла к Смехову после окончания его монолога и сказала, что смотрела в семидесятые годы все спектакли на Таганке, и что теперь молодёжь так уже ни играет. Смехов сделал философский жест рукой.
Несмотря на то, что очень не хотелось покидать эту комнату, нам всё-таки пришлось выйти наружу и посмотреть ещё несколько сцен в исполнении брусникинцев. Там были матросы в бескозырках и коротких шортах, которые сначала бросались на артиста, изображавшего Троцкого, а потом - друг на друга, причем в этой драке они снимали с одного своего коллеги ботинки и носки и бросали их в сторону публики. Было немного жутко. Потом артисты начали исполнять нижний брейк и бегать, как угорелые, по всей выставке. Девушки рядом со мной схватились за сумки и прижали их к себе. Мы стали пробираться к выходу. Из рецензии в журнале GQ (gq) я выяснила, что мы ещё долго продержались. Специалисты из журнала советовали сразу после входа на спектакль идти в комнату Смехова, оставаться там как можно дольше, а выйдя оттуда - немедленно уходить.
Кстати, Диденко такую реакцию предугадал. В программке было написано: "Во время спектакля вы вправе перемещаться, как вам вздумается - или оставаться на месте. Вы можете выбирать: идти дальше или вернуться в (обманчиво) спокойную реальность. Но деньги, в любом случае, не возвращаются."
Осенью 2017 г. нас ждёт не только премьера "Матильды", но и разнообразные театральные проекты, посвященные юбилею революции. Самое грандиозное шоу планируется в Электротеатре. В опере "Октавия. Трепанация" (oktaviya) будет семиметровый череп Ленина, в котором поют артисты, и императорская колесница, запряжённая скелетами кентавров. В центре имени Мейерхольда выходит спектакль, который называется "Родина"(rodina). Обещают инсценировку пьесы немецкого драматурга Фолькера Брауна «Смерть Ленина» о "внутрипартийной борьбе в ВКП(б) в исполнении девяти молодых светловолосых актрис, которые пытаются примерить на себя образы реально существовавших людей, строивших новую страну ровно век назад". Звучит увлекательно...
Максим Диденко сделал очередной иммерсивно-променадный спектакль, который шёл ровно десять дней в музее Москвы, в интерьерах выставки, посвящённой столетию Юрия Любимова. Назывался спектакль, конечно же, "Х дней, которые потрясли мир". Меня постановка Диденко не потрясла. Режиссёр, правда, честно сказал в интервью на канале "Культура", что с первого раза никто из зрителей не врубается, и надо посмотреть постановку раза три. Очевидно, что никто этого делать не будет, поэтому режиссёр может со спокойной совестью сказать, что "кто ничего не понял, я не виноват".
Перед началом променада пару сотен зрителей подержали минут двадцать около входа, а потом начали запускать внутрь группами по 20 человек. Внутри нас встретили артисты мастерской Брусникина, переодетые бабушками-смотрительницами музея. Они цитировали текст петиций граждан России к царю Николаю. Потом бабушки завели нас вглубь выставки и бросили на произвол судьбы. Мы немного посидели в темном зале, где мужчина с фотографией Рахманинова на затылке играл на рояле. В зале ничего не происходило.
Мы вышли в соседнее помещение. Там ходили два царя Николая: один совершенно чёрный (даже лицо было покрашено чёрной краской), а второй - совершенно белый. Спустя какое-то время они перешли в другой зал, где к ним присоединились две женщины в белых платьях, видимо, императрицы Александры. Цари читали отрывки из дневников Николая II о том, что большевики не дают ему видеться с супругой.В соседнем зале начался какой-то шум, и мы перешли туда. Там люди в мундирах громко били в барабаны и пели под это сопровождение строки из поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо". Стало понятно, что полтора часа я не выдержу, а водитель должен был подъехать именно через полтора часа. К счастью, мы отыскали маленькую тихую комнатку, в которой своими воспоминаниями о юности Таганки делился Вениамин Смехов. Он рассказывал антисоветские анекдоты и другие душевные истории. К сожалению, этот эпизод спектакля длился всего 10 минут. Моя мама так расчувствовалась, что подошла к Смехову после окончания его монолога и сказала, что смотрела в семидесятые годы все спектакли на Таганке, и что теперь молодёжь так уже ни играет. Смехов сделал философский жест рукой.
Несмотря на то, что очень не хотелось покидать эту комнату, нам всё-таки пришлось выйти наружу и посмотреть ещё несколько сцен в исполнении брусникинцев. Там были матросы в бескозырках и коротких шортах, которые сначала бросались на артиста, изображавшего Троцкого, а потом - друг на друга, причем в этой драке они снимали с одного своего коллеги ботинки и носки и бросали их в сторону публики. Было немного жутко. Потом артисты начали исполнять нижний брейк и бегать, как угорелые, по всей выставке. Девушки рядом со мной схватились за сумки и прижали их к себе. Мы стали пробираться к выходу. Из рецензии в журнале GQ (gq) я выяснила, что мы ещё долго продержались. Специалисты из журнала советовали сразу после входа на спектакль идти в комнату Смехова, оставаться там как можно дольше, а выйдя оттуда - немедленно уходить.Кстати, Диденко такую реакцию предугадал. В программке было написано: "Во время спектакля вы вправе перемещаться, как вам вздумается - или оставаться на месте. Вы можете выбирать: идти дальше или вернуться в (обманчиво) спокойную реальность. Но деньги, в любом случае, не возвращаются."
Комментарии
Отправить комментарий