Идеальная чайка

10 ноября. Принципиальный Юхананов и Безумный Пьеро

В прошедшее воскресенье в Электротеатре прошёл десятичасовой марафон под названием "Стойкий принцип" (stoykiy-prince). Создатели постановки предлагали два варианта просмотра спектакля: два вечера по пять часов каждый или всё в один день "для самых стойких". Я, конечно, пошла туда, где стойкие.

Первая часть, состоящая из трёх актов, поставлена по драме Педро Кальдерона "Стойкий принц" (1629) про португальского принца дона Фернандо, попавшего в плен к султану Марокко. Фернандо из принципа (по патриотическим и религиозным соображениям) отказался обменять свою свободу на возвращение магометанам католической Сеуты. Когда принц представил себе, что в соборах города оборудуют мечети, он решил остаться в плену у мавров и умереть там мученической смертью.

Борис Юхананов, который лично поставил этот спектакль, ещё раз доказал, что он гениальный мастер визуально-звуковых эффектов и великий волшебник эмоций и ассоциаций. Несмотря на то, что никто из артистов не ходил по сцене в феске и бабушах, и в зале не пахло кус-кусом и тажином, атмосфера Марокко (особенно для тех, кто видел Магриб своими глазами) была абсолютной.

На пол и стены проецировались живые картины мавританских садов и птиц, а на два круглых диска по бокам сцены - арабские тексты, как на медальонах в стамбульской Айе-Софии. Полный эффект присутствия на Востоке создавали военные самолеты-истребители, чья тень время от времени проносилась над головами героев.  
За звуковое оформление отвечал сам маэстро Курляндский (музыкальный руководитель Электротеатра), причём в программке это оформление названо не музыкой, а сонографией. Сонографию создавали музыкальные инструменты даф и дарбука, песнопения мавваль, исполняемые артистом-арабистом Андреем Емельяновым, звуки, издаваемые кинжалами и саблями, а также шорохи, скрипы, гудящие хрустальные бокалы, поющие шланги и прочие фирменные приёмы Курляндского. На фоне волшебной сонографии происходила "линеарная развёрстка" текста Кальдерона в переводе Пастернака. Благодаря всему этому первые пять часов прошли практически незаметно, и я даже стала опасаться, не изменил ли старик Юхананов своим принципам.

Вторая часть показала, что нет. В ней режиссёр перешёл к "узорам и миражам, где стойкий принцип оказывается смертью текста и театра" и к "барокко, которое возникает в пересечении табуированных для культуры границ". Смерть текста и пересечение границ выражались в том, что диалог феццанской принцессы Феникс и её возлюбленного Мулея (из первой части) был разыгран восемь раз подряд различными архетипичными героями (начиная с юнкера и курсистки и заканчивая москвичкой и генералом). Мне больше всего понравился эпизод с упырями: моряком и проституткой. 

После этих восьми эпизодов Юхананов принципиально пошёл в разнос и вывел на сцену советских генералов с врагами народа, немецких офицеров в форме вермахта, невесту с топором, стриптизёршу с мутантом и фигуристов. Они, в основном, танцевали и пели. В качестве музыкального сопровождения во второй части выступал Сергей "Безумный Пьеро" Васильев, исполнявший песни Вертинского и хиты советских композиторов.

Я полюбила его творчество от всей души, и очень надеюсь пригласить на какой-нибудь корпоратив или квартирник. В таком же восторге я недавно была от Риты Крон, вокальной звезды Гоголь-центра. Думаю, что они будут прекрасно смотреться вместе.